Тут уже все мужчины обиделись. Помилуйте, этакий самохвал этот Петрушка! Даже слушать противно! Клоун был не мастер говорить и обиделся молча, а зато доктор Карл Иванович сказал очень громко:

- Значит, мы все уроды? Поздравляю, господа.

Разом поднялся гвалт. Кричал что-то по-своему Цыган, рычал Медведь, выл Волк, кричал серенький Козлик, жужжал Волчок - одним словом, все обиделись окончательно.

- Господа, перестаньте! - уговаривал всех Ванька. - Не обращайте внимания на Петра Иваныча. Он просто пошутил.

Но всё было напрасно. Волновался главным образом Карл Иваныч. Он даже стучал кулаком по столу и кричал:

- Господа, хорошо угощенье, нечего сказать! Нас и в гости пригласили только затем, чтобы назвать уродами.

- Милостивые государыни и милостивые государи! - старался перекричать всех Ванька. - Если уж на то пошло, господа, так здесь всего один урод - это я. Теперь вы довольны?

Потом. Позвольте, как это случилось? Да, да, вот как было дело. Карл Иваныч разгорячился окончательно и начал подступать к Петру Иванычу. Он погрозил ему пальцем и повторял:

- Если бы я не был образованным человеком и если бы я не умел себя держать прилично в порядочном обществе, я сказал бы вам, Пётр Иваныч, что вы даже весьма дурак.

Зная драчливый характер Петрушки, Ванька хотел встать между ним и доктором, но по дороге задел кулаком по длинному носу Петрушки. Петрушке показалось, что его ударил не Ванька, а доктор. Что тут началось! Петрушка вцепился в доктора; сидевший в стороне Цыган ни с того ни с сего начал колотить Клоуна, Медведь с рычанием бросился на Волка, Волчок бил своей пустой головой Козлика - одним словом, вышел настоящий скандал. Куклы пищали тонкими голосами, и все три со страху упали в обморок.

- Ах, мне дурно! - кричала Матрёна Ивановна, падая с дивана.

- Господа, что же это такое? - орал Ванька. - Господа, ведь я именинник. Господа, это, наконец, невежливо!

Произошла настоящая свалка, так что было уже трудно разобрать, кто кого колотит. Ванька напрасно старался разнимать дравшихся и кончил тем, что сам принялся колотить всех, кто подвёртывался ему под руку, и так как он был всех сильнее, то гостям пришлось плохо.

- Караул! Батюшки. Ой, караул! - орал сильнее всех Петрушка, стараясь ударить доктора побольнее. - Убили Петрушку до смерти. Караул!

От свалки ушёл один Башмачок, вовремя успевший спрятаться под диван. Он со страху даже глаза закрыл, а в это время за него спрятался Зайчик, тоже искавший спасения в бегстве.

- Ты это куда лезешь? - заворчал Башмачок.

- Молчи, а то ещё услышат, и обоим достанется, - уговаривал Зайчик, выглядывая косым глазом из дырочки в носке. - Ах, какой разбойник этот Петрушка! Всех колотит и сам же орёт благим матом. Хорош гость, нечего сказать. А я едва убежал от Волка, ах! Даже вспомнить страшно. А вон Уточка лежит кверху ножками. Убили, бедную.

- Ах, какой ты глупый, Зайчик: все куклы лежат в обмороке, ну и Уточка вместе с другими.

Дрались, дрались, долго дрались, пока Ванька не выгнал всех гостей, исключая кукол. Матрёне Ивановне давно уже надоело лежать в обмороке, она открыла один глаз и спросила: